В 1842 году увидел свет роман французского писателя Оноре де Бальзака «Тридцатилетняя женщина». Он состоял из шести новелл, которые публиковались начиная с 1830 года. В 1832 году вышла третья из них, которая называлась «В тридцать лет».
Прототипом главной героини современники Бальзака считали графиню Лауру де Берни, в которую писатель был влюблен в юности. Ему на момент начала их романа было около 23 лет, ей — около 45.
Еще до выхода полной версии книги литературный критик Жюль Жанен написал, что Бальзак своим произведением открыл «женщину от тридцати до сорока лет и даже старше». В другой рецензии заявили, что «сорокалетняя женщина вытеснила из литературы шестнадцатилетнюю барышню». Так в сознании читателей возраст главной героини романа возрос с 30 до 40.
В России же героиню Бальзака — не зависимую ни от кого, в том числе от общественного мнения, и не боящуюся показать свои чувства — сразу посчитали сорокалетней. Владимир Соллогуб в «Истории двух калош» так откликнулся на нашумевший роман: «В сорок лет, что ни говори Бальзак, женщина в неприятном положении».
"Дайте Бальзаку сорокалетнюю женщину, бледную, желтую, хилую, болезненную, пусть даже она будет с горбом или хромает, — ничего! она вмиг явится очаровательным созданием: романист-парадоксист оденет ее с изящным вкусом... вы ослеплены, очарованы, пред вами не женщина зрелого возраста, желтая и безобразная, — перед вами ангел, волшебница, сама Венера".
Фрагмент рецензии в журнале «Отечественные записки», 1845 год.
Однако надо учесть, что «тридцатилетней» женщину называли и тогда, когда ее возраст приближался к сорока годам. Во-первых, указывать на возраст дамы считалось неприличным. Во-вторых, в то время документов, удостоверяющих личность, не было, поэтому скинуть себе пару лет не составляло большой сложности. Например, одна из возлюбленных того же Бальзака, польская помещица Эвелина Ганская, при первой встрече с писателем сказала, что ей 27, хотя на тот момент ей было 32.
У выражения «бальзаковский возраст» нет аналогов в других языках, да и в русском оно появилось не сразу после выхода романа Бальзака. В литературе его стали употреблять ближе к концу XIX века. Например, герой рассказа Антона Чехова «От нечего делать», застав 33-летнюю жену, целующуюся с 19-летним юношей, гневно произносит:
«Свеженьких огурчиков на старости лет захотелось! <...> Надоела белужина, так вот к сардинкам потянуло. Ах ты, бесстыдница! Впрочем, что ж? Бальзаковский возраст! Ничего не поделаешь с этим возрастом! Понимаю!»
Сестра самого Чехова Мария, когда ей сделал предложение художник Исаак Левитан, сразу рассказала об этом брату. «Ты, конечно, если хочешь, можешь выйти за него замуж, но имей в виду, что ему нужны женщины бальзаковского возраста, а не такие, как ты», — ответил ей писатель.
Встречается выражение «бальзаковский возраст» в литературе начала ХХ века. Например, в стихотворении Саши Чёрного «Недоразумение» 1909 года:
С лицом белее магнезии
Шел с лестницы пылкий брюнет
Не понял он новой поэзии
Поэтессы бальзаковских лет.
Сейчас «бальзаковским» принято считать возраст между 30 и 40 годами, и употребляется это выражение, как правило, по отношению к женщинам — и исключительно в ироническом ключе.
